Солнце садилось медленно: золотило и красило небо, последними лучами слепило глаза и грело чуть обветренные щеки. Я прикрывала ресницы и улыбалась, удобнее устраиваясь в твоих больших обнимающих руках так, чтобы привычно колючий подбородок упирался в макушку и путал отросшие волосы.
Знаю, что в свете уходящего солнца у меня особенно красивые глаза, поэтому заглядываю в зеркало заднего вида и будто случайно сталкиваюсь с тобой взглядом. Хочу, чтобы ты навсегда запомнил это - пускай смоляная муть с зеленоватым ободком останется где-то внутри тебя, пускай хоть что-то от меня останется тебе и для тебя.
Сжимаешь левое плечо, тянешь на себя и о чем-то глупо шутишь, щекоча моё ухо. Я держу тебя за руку, провожу пальцами по запястью - как когда-то в очереди в кафе, ты помнишь? - глажу ладонь, запоминая каждую стертую мозоль, и знаю, что, возможно, это в последний раз.
В последний раз моя нога рядом с твоей, в последний раз моя ладонь в твоей, в последний раз я чувствую твой парфюм и путаюсь пальцами в твоей отросшей челке, в последний раз прошу не сбривать щетину и в последний раз чувствую твои губы на своих щеках.

/в электричке холодно. а если прислониться спиной к железной дрожащей стенке, то можно почувствовать, как внутри тебя что-то схватывается и медленно стынет. солнце иногда светит особенно, как-то по-весеннему, и я оборачиваюсь в его сторону, снова зная, как вспыхнут тёмные заплаканные глаза.

прижаться лбом к твоей груди-стене, схватиться руками за белую футболку и зареветь в голос. как ребенок.

- я так устала. я так чертовски устала/